Шесть дней нашего пребывания в монастыре подходили к концу. Все экскурсии позади. Напряженная духовная работа над собой с участием в братских молебнах и богослужениях — позади. Побывав, вроде бы, везде, куда допускают паломников, мы с грустью и искренним сожалением собирались домой, хотя у многих всерьез встал вопрос: не там ли дом, где сердце? А сердца наши были уже дома. В таком состоянии легкой задумчивости и с кружкой чая в руке я сидел под образами Спасителя, Богородицы и Николая Чудотворца на краю длинного дощатого стола, на вечно переполненной людьми кухне дома паломника, где мы размещались. Хотя, как ни странно, людей в тот момент было не так уж много. Я даже не заметил, как напротив меня появилась монахиня с кружкой ягодно-травяного отвара.

С чего началась беседа, я уже не помню, кажется, я спросил ее, как она попала в монастырь. В ответ услышал удивительную историю о том, как она, выйдя на пенсию, оставив «тихую старость», за несколько лет пешком прошла не одну сотню километров паломнического пути по святым местам и обителям России, зачастую не имея ни средств, ни еды, ни тем более заблаговременного ночлега, пока Господь не сподобил ее добраться до Соловецкой обители. Слушая ее, я никак не мог поверить, что человек, притом уже в возрасте, смог найти в себе силы оставить все и решиться на такой путь — полный опасностей и трудностей, а главное — неизвестности. Ну как это так — ехать, не определившись как, куда и на чем?! А где ночевать?! А что поесть?! Да еще и без связи! «Да, вот истинный паломник! — решил я. — Только я, наверное, так не смог бы!» Словно читая мои мысли, а может, видя мое смущение и немой вопрос, отразившийся на моем лице, матушка улыбнулась и сказала: «А ты, сынок, не думай, просто научись Господу доверять всем своим сердцем, всей душою. Господь своих не бросает! Вот я только на Бога и надеялась. Где мне, немощной, такой путь самой осилить? Вот и посылал мне Господь, что есть, что пить, где ночевать да людей добрых в пути».

Да… История и вправду меня впечатлила. «Вот оно, истинное паломничество, как в былые времена — узелок сухарей, посох и пешком в путь, с молитвой на устах, с незыблемой верой в Господа в сердце и упованием на милость Его — сродни подвижничеству», — подумалось мне.

Но на носу отъезд. Пора прощаться с монастырем — и в путь. Заглянув напоследок в храм, приложившись к иконам и взяв благословение, мы заторопились за вещами и к пристани. Я немного отстал от группы, зайдя еще в так мне приглянувшийся Трапезный храм — небольшой и уютный, в нем почти никогда не бывает людей. Именно в этот момент мне почему-то вспомнился наш недавний разговор с матушкой… «Господь своих не бросает!» — вертелось у меня в голове. «Значит, обязательно вернусь…». По пути зайдя в церковную лавку за подарком для нашей паломницы сестры Ольги, которую Господь сподобил именно в этом святом месте совершить «первые шаги по пути к храму», я, оставив 900 рублей на билет на катер, положил остаток в скарбонку.

Время поджимало. Я побежал в дом паломника и, схватив свои вещи, ринулся в погоню за своей группой. На крыльце я столкнулся с питерцами — паломниками, заглянувшими на денек в монастырь с соседнего острова, где они находились в экспедиции по поиску и подъему со дна утерянных во время эвакуации с острова колоколов, и оставшимися на неделю. Погода на море портилась, и им, похоже, предстояло еще минимум пару-тройку дней провести в обители. Я, как мог, набегу успокоил их словами матушки: «Господь своих не бросает!» и, пожелав всего доброго, побежал по дороге, идущей к монастырской пристани. До катера оставалось 40 минут. Каково же было мое удивление, когда на пристани я не обнаружил мою группу. Что случилось? Неужели я их обогнал?! Вот те на! Вот только подозрительно и катера нет… Что делать?! Иду к сторожке. Молодой смотритель за пристанью подтверждает мои опасения: катер уходит с другой пристани, не с монастырской, а с городской, которая виднеется впереди. А до нее еще минут двадцать ходьбы. Сдерживая волнение и ропот на себя, нерадивого, мчусь к пристани. Пытаюсь молиться, не совсем получается. Вернее, совсем не получается. Вместо молитвы — бешено стучащее сердце и страх опоздать. Умом судорожно соображаю: денег хватает только на билет на катер, а остальные оставил в лавке. Билеты на поезд у старшего группы, а самое главное — катер последний в этот день, а завтра в 6 утра поезд! Не успел на катер — не успел на поезд. А денег на билет обратный нет!!! Вот спасительный пирс пристани, только людей ни моих, ни каких других нет!!! Ловлю первого попавшегося морячка: «Что происходит? Где катер?!» Смущение и недоумение на лице: «Какой катер? Мы частная пристань и сегодня вообще закрыты. А то, что ты ищешь, дальше по дороге. Вот только ты уже опоздал — катер отходит через 2 минуты, а тебе еще минут 15 идти». В голове явно слышится: «Вот и приплыли!!!» Продолжаю погоню за ушедшим катером. В голове отчаянно пульсирует вопрос: «Что делать?!» В сердце угасает надежда на то, что, может, еще не все потеряно и катер ждет меня, потерявшегося. В душу мало-помалу закрадываются ропот и отчаяние. Пытаюсь отгонять их краткими молитвами — не сильно получается (во всяком случае, мне в тот момент так казалось).

И вот я на пристани. Мой катер ушел, я на Соловецком острове — один, без денег, без билета и самое главное — в полной неизвестности: что, где, как, на чем, когда?! И вдруг среди ослабевающих уже и для слуха молитовок в голове всплывают слова матушки: «Господь своих не бросает!» И вправду, почему один??? Маловер!!! Господи, помилуй мя, грешного!!! Господь со мной, а это самое главное!

…Вижу неподалеку теплоход, уверенной походкой иду к нему. У серьезной женщины средних лет, как оказалось потом — менеджера, узнаю — отправляется через полчаса в Беломорск, это южнее Рабочеостровска, где садятся наши на поезд, на две железнодорожные остановки по ходу движения поезда к дому. Есть шанс подсесть к нашим в Беломорске. Есть одна беда — не хватает на билет, немного, но все же. Объясняю ситуацию менеджеру. Немного подумав, под свою ответственность она берет меня на борт. Спаси ее, Господь! Сажусь в уголке в кают-компании, начинаю молиться. Людей много, все гудят — большой улей. На большом экране ЖК-монитора начинается показ фильма «Остров», и улей затихает. Подходит менеджер и рассказывает, что в Беломорске между причалом и вокзалом путь не близкий, километров пять, не меньше, с тяжелой сумкой ночью, да еще не зная дороги, преодолеть это расстояние непросто, но она попросила за меня старшего экскурсионной группы, и меня подвезут как можно ближе к вокзалу. Благодарю. Разговорились. Оказалось, очень хороший простой и добродушный человек. У нее, оказывается, родственники живут в Гомеле, правда, она лет 10 их не видела. Соседка по креслу, услышав разговор с менеджером, предлагает мне взять до вокзала такси на двоих, чтоб дешевле было. Объясняю ситуацию, в которой нахожусь. Замолкает, а через минуту настойчиво предлагает ехать с ней на такси за ее счет: «Все равно в ту сторону еду — едемте со мной!» Благодарю, соглашаюсь. На душе тихо и спокойно. И только Петр Мамонов в роли отца Анатолия с экрана радостно-растяжно поет: «Господи, помилуй! Господи, прости!..»

Теплоход тихо скользит по водной глади Белого моря в лучах заходящего солнца. А слева и справа то и дело мелькают так запавшие в душу и ставшие родными пейзажи островов Северного поморья. При выходе с теплохода в столпотворении на трапе теряю из вида соседку, она вышла первой. Выхожу и оглядываюсь: стоит неподалеку с таксистом, ждут меня. Довозит до вокзала и высаживает меня, прощается и уезжает. (Благослови ее, Господи!). На вокзале обнаружилась неожиданная проблема: нет средств на телефоне, чтобы позвонить в паломническую службу монастыря и спросить контактный номер наших. Наши, добравшись до подворья Соловецкого монастыря, где должны были провести ночь, скорее всего, уже дружно разбирают меня по косточкам за мою нерадивость и думают, сдавать или нет мой билет, и, конечно, молятся — это чувствовалось всю дорогу, пока плыл. Так же неожиданно, как обнаружилась проблема со связью, на вокзале появились еще две сестры с Соловецкого острова, с которыми мы плыли на теплоходе. Девушки оказались веселыми, добродушными и общительными. Выяснилось, что они из Москвы и каждый год приезжают с палатками на Малый Заячий остров. В разговоре упомянул о своей ситуации и проблеме. Одна из них предложила позвонить с ее телефона. Я хоть и очень переживал за состояние и переживания своих, но звонить в 2 часа ночи в монастырь из приличия отказался. Стойко и упорно меня уговаривали полчаса, после чего одна из них решила взять удар на себя, обосновав это тем, что она журналист и ей не впервой «напрашиваться» по телефону. Затаив дыхание, ждем ответа. Долго никто не поднимает. И вдруг заспанный голос в трубке: «Спаси Вас Господи!.. Вы смотрели на часы, перед тем как позвонить?» «Доброй ночи, — продолжает моя новая знакомая заискивающе-извиняющимся голоском. — У нас тут потерявшийся белорус, паломник Свято-Елисаветинского монастыря». Первоначальная сонливость в голосе исчезает, появляются озабоченность и напряжение: «Где он сейчас находится?»

В 3 часа ночи мои новые знакомые, посланные мне по молитвам за меня, грешного (храни их Господь!), отправились в Москву. А около 8 утра я был встречен моей группой на верхней ступеньке поезда, идущего домой. После всплеска эмоций и долгих рассказов и обсуждений мы разбрелись по своим местам отдыхать — путь домой предстоял неблизкий. А я, уединившись у окна, с легкой грустью провожая глазами пробегающие мимо пейзажи суровой, но такой прекрасной в своей нетронутости грехом человеческой деятельности северной природы, вновь и вновь мысленно возвращаясь к недавно пережитым событиям, благодарил Бога за все!!! И в первую очередь за урок веры, милостью Божией преподанный мне, грешному, и выразившийся в словах матушки: «А ты сынок, не думай. Просто научись Господу доверять всем своим сердцем, всей душою. Господь своих не бросает!»

Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Аминь.

Фото Андрея Лагутина, Вадима Анцуха, Валерия Дьячкова